Мал золотник, да дорог » Енисейская правда_устаревший
Мал золотник, да дорог
Автор: en.enpravda |
10 мая 2018 |
Просмотров: 693 |
Комментарии (0)

 

Мал золотник, да дорог

 Мал золотник, да дорог А мы хорошо тогда жили, дружно и весело. Слова грубого не услышишь ни от кого. И игры простые были: прятки, лапта, а то «Каравай» заведем. А ведь еще и работать успевали - взрослым сильно тогда помогали». Мария Семеновна Герасимова с улыбкой вспоминает о своем довоенном детстве. Признаюсь, идя на встречу с человеком, отметившим свое 90-летие, представляла нашу беседу несколько иной, однако уже через пару минут возникло ощущение давнего знакомства, а еще через несколько – близкого родства. За ее плечами столько всего, а она с легкостью находит слова, которые и подбодрят, и поддержат, и душу согреют. Мал золотник, говорят, да дорог. Ей, Марии Семеновне, не единожды приговаривали такие слова за ее жизнь – долгую жизнь, разную. Ценили за многое: трудолюбие и усердие, смирение и приветливость, неравнодушие и заботу. А росточком она и впрямь невелика оказалась.

 

  Детство босоногое мое…

  Была такая деревенька где-то в Жлобинском районе далекой Белоруссии, Октябрь называлась. Плодородный край с пышными фруктовыми садами, развитым земледелием и скотоводством. Во всяком случае, именно таким он был тогда, в 30-е годы XX века: Октябрьский колхоз считался одним из самых богатых в округе, люди там жили трудолюбивые и дружные. И детвору с малых лет к труду приучали: и овощи посадить могли девчата, и гряды прополоть, и табак пропасынковать. «Вот тебе, Маня, полоса. Прополешь – трудодень будет», - говорил, бывало, добродушный агроном дядя Семен. И Маша в свои девять-десять лет старалась, трудилась, как, впрочем, и другие девчонки и мальчишки. А потом всей гурьбой детвора бежала купаться или придумывала себе другие нехитрые забавы, помня, однако же, о том, что и дома их ждет работа: на огородах в 50 соток помощь нужна была всегда. А еще ведь и скотные дворы были у каждого большие. В общем, некогда сложа руки-то сидеть было. «А все-таки хорошо мы тогда жили. И детство было настоящим», - с задорным прищуром рассказывает Мария Семеновна. Настоящим, конечно, да только вот закончилось как-то быстро… Что поделать, короткое детство – печальный удел всех ребятишек того времени.

 

  Переезд в Сортавалу

  «Наши с финнами воюют»… Эта новость слышалась отовсюду. Вскоре, в 39-м, к ним в колхоз приехали городские уполномоченные: «Город Сортавала и Сортавальский район освобождены от финнов…» Тем, кто согласился переехать в далекий бывший финский городок, предназначались немалые подъемные, а провожали переселенцев от вокзала с духовым оркестром. Многие деревенские семьи тогда, оставив дома, погрузив в вагоны весь скарб и скот, отправились навстречу новой жизни, где, по словам уполномоченных, было уже все для них приготовлено. «И мы тоже подхватились вместе со всеми. Нас у мамы с папой уже семеро было. Все и поехали», - вспоминает Мария Семеновна.

К приезду русского населения и впрямь все было готово: дома еще не остыли от прежних хозяев, а огороды уже были засажены картофелем – советские военные подготовились к приезду переселенцев из разных городов и сел страны.

Новый, выкрашенный ярко-желтой краской дом на горе пришелся всей семье по душе, полюбился и густой северный лес, отделяющий один финский хуторок от другого. Через лесную завесу лишь чуть-чуть проглядывали соседние, такие же яркие, цветные домики. Пришлась по вкусу и незнакомая раньше ягода черника. Только вот, собирая ее в лесу, Мария часто встречала военных, на вопросы которых приходилось отвечать. Документы нужны были повсюду. Но и к этому быстро привыкли. Год-другой пролетел незаметно.

 

  Лицом к лицу с войной

  Мария и учиться успевала, и по хозяйству управляться, и работать уже начала: тетка знакомая сторожем на кладбище пристроила. Девушке всего пятнадцать, а уж все в ее руках вертелось, все ладилось, все получалось, и планы на жизнь были большие – агрономом стать мечтала, земля манила сильно. Но все изменилось почти в одночасье: повсюду вдруг стали слышны выстрелы, стоны раненых, на кладбище потянулись грузовики, затянутые брезентом. В первый из них и захотела было заглянуть Маша – девичье любопытство еще трудно было унять. Солдат, сопровождающий груз, тихо сказал: «Не надо тебе этого, девочка, видеть». Не послушала, заглянула и тут же в ужасе отпрянула… Эта была только самая первая ее встреча с войной, лицом к лицу. Их потом еще было много. Очень много.

Грузовиков все прибывало. Находиться в Сортавале стало невыносимо страшно: выселенные финны всеми способами с приходом войны старались вернуть свой город. Уже в августе 41-го им это удалось.

Решено было переехать назад, в Белоруссию. Первой отправили маму с младшими детьми и с багажом. «Думали, подальше от войны. Кто ж его знал, немца-то, что он так пойдет?» - продолжила свой рассказ Мария Семеновна. Эшелон попал под бомбежку на подъезде к Жлобину: станция была узловая, совсем недалеко Бобруйск и Гомель. Так мама вместе с малыми детьми оказалась в самом пекле, в долгой оккупации, без вещей, без средств к существованию, без старших дочерей и мужа. Родная деревня была практически стерта с лица земли, сады и поля вокруг превратились в одно сплошное пепелище. Жители, как могли, строили землянки. И выживали, как могли… Но об этом Марии удалось узнать только в самом конце войны. На долгие страшные дни и месяцы связь с родными оборвалась. Уже позже девушка узнала о том, как мама слегла с тифом, как, обознавшись в больнице, испуганным малышам сказали, что ее больше нет, как, готовясь к отступлению, немцы, угрожая автоматами и овчарками, вывезли на болото все оставшееся деревенское население вместе с детьми, огородив колючей проволокой, заминировали все вокруг, как спасли их советские разведчики, как не смог выжить маленький братик Витя…

 

  И вновь переселение

  Но тогда, не зная ни о чем, они просто вместе с отцом собирались вслед за мамой. В путь отправились на повозке, привязав к телеге корову-кормилицу. Таких обозов собралось несколько. Первый город на пути - Ленинград. Помнит Мария Семеновна до сих пор, как участливо, хлебом и добрым словом встречали их жители города, вокруг которого уже смыкалось блокадное кольцо, как их пропускали автомобили и трамваи, останавливаясь на перекрестках, как плакали ленинградцы, провожая их в дальний путь.

  Окраина города, редкие леса, теряющаяся средь топких болот дорога… И кто знает, как закончился бы этот переезд, не встреться им тогда на этой дороге путник. Он-то и сказал, что впереди уже повсюду немцы и что ехать туда нельзя. А на вопрос «куда ж нам теперь?» махнул рукой в другую сторону, мол, по этой дороге езжайте. Послушались. Через несколько дней, часть из которых пришлось провести в лесу, прячась от вражеских самолетов, удалось встретиться с советскими военными, которые организовали для беженцев понтонную переправу через реку Волхов. Эту переправу Мария Семеновна вряд ли когда забудет: самолеты с подвешенными наготове бомбами, казалось, только и ждали начала их движения… Взрывы, водяные столбы, грохот, бесконечный ужас и папа, прижавший перепуганных девчонок к себе, - забудешь разве такое?

  А дальше-то куда? Остановились в одном из колхозов Калининской области. Приняли их, как родных. Дело к осени шло, Марии скоро шестнадцать. Трудиться она умела, а уж если чего и не знала, так ей по-матерински терпеливо подсказывали женщины из колхоза: «Здесь, доченька, вот так надо, а здесь вот так». Многому она тогда научилась. Но и тут не суждено было задержаться надолго: через некоторое время и девушек мобилизовали, направили на Смоленщину: бои там шли самые ожесточенные. Для укрепления позиций и на случай отступления нужны были окопы, километры окоп. Такой тяжелый труд выдерживали не все, кто-то из девушек пытался бежать. Возвращали.

И вот в один из дней солдат молоденький к окопам подбежал: «На пекарню помощница требуется. Правда, там женщины уж очень строгие работают». Глянули на Машу те женщины, кого, мол, привел-то нам, откуда силы-то в ней, маленькая же совсем. «Мал золотник…» - сказал тогда служивый, а Мария так и осталась на пекарне. «Много тяжелой работы на мне было, так ведь и женщинам-то этим доставалось как: спозаранку уж встанут тесто творить, и все ведь вручную. А я не роптала, так они и полюбили меня, привыкли и отпускать потом не хотели», - вспоминает Мария Семеновна.

  А через некоторое время предстоял девушке путь назад, в Калининскую область, где ждала ее встреча с сестрой Надей. Оттого ли, что дорога разбита совсем была, оттого ли, что заболела Мария сильно, но путь этот трудным показался. Но молодость есть молодость, и, приехав в колхоз в разгар сенокосной поры, попросилась она в поле, да мало того, еще и выпросила научить ее косить. Научили. Так и осталась в колхозе жить: и хлеб жать, и картофель сажать, и лес валить. Удалось и корову-кормилицу продержать. А в самом конце войны пришло письмо от мамы. Нашлась! Помнит Мария Семеновна и письмо это, и как плакали вместе с женщинами на поле, читая его, и как приехала потом мама за ней, чтоб домой забрать…

 

  Поворот к мирной жизни

  Война еще гремела, но уже ближе к Германии. Освобожденные земли мало-помалу готовились к жизни. Родные места Мария признала не сразу: кудрявые дубравы уничтожил враг, надеясь, что это помешает партизанам отправлять под откос эшелоны с боеприпасами; вместо родного дома – абы какая землянка. От дедова «мичуринского» сада не осталось и следа. Нет ничего. Что ж, нужно как-то жить начинать. «Шестеро в ряд в одной упряжи вставали мы, чтобы плуг утянуть. Так, по очереди друг другу и обрабатывали землю. А дед Семен, агроном наш, все сетовал, переживал очень, не думал, мол, что под старость лет доведется на женщинах землю пахать…»

Следующий год провела Мария в больницах. Никто не верил, что она сможет выжить: дважды ее одолевал тиф, затем малярия. Но все ж оправилась. А уже через некоторое время вместе с другими девушками из деревни, набрав полные корзины яблок, они уже ехали на поезде в Сортавалу: им сообщили, что там все уцелело и можно возвращаться. Мама и отправила посмотреть.

  Но до города доехать так и не удалось: на одной из пригородных станций, пока перецепляли вагон, пригласили девушек работать в госпиталь. Именно здесь Мария повстречала человека, который, став ее мужем, привез белорусскую девушку в далекий сибирский городок Енисейск.

  С Петром Никандровичем они прожили вместе долгие годы. Он, фронтовик, будучи председателем колхоза в Погодаево, десять лет поднимал там хозяйство. Она всегда была рядом и на полях, и на огородах: отчасти сбывалась мечта детства - стать агрономом. Потом и в Енисейске рядом трудились в комбинате бытового обслуживания. В гостеприимном доме всегда было людно, на огороде – урожайно, да и на скотном дворе - полный порядок. Когда успевали все? «Так встанешь пораньше, да ляжешь попозже», - смеется Мария Семеновна.

 

  Рядом с ней давно уже нет ни любимого мужа, ни единственного сына. Боль потери не отпускает до сих пор. И все же, вот ведь удивительно, ни намека на жалобу, ни тени ропота. Столько жизнелюбия, крепости, внутренней силы, света и добра, что можно только поучиться. Видно, верно в народе про золотник тот говорят…

Оксана ВЛАСОВА.

Фото автора.   

 

 


Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем




Друзья сайта

Мы в соц.сетях
*****************************************
*****************************************
Полезные ссылки
Портал государственных услуг Российской Федерации Как зарегистрироваться на портале госуслуг Gosuslugi.ru
Популярные теги
Календарь
Праздники сегодня
Что-нибудь
Яндекс.Метрика